Дело человека [Дело для настоящих мужчин] - Дэвид Герролд

— Туманной, говоришь? — Джерри, думая, морщил губы. Все его резиновое лицо деформировалось. — Я немного знаю теоретическую экологию, — сказал он, — может быть, вы и правы… — Потом добавил: — … но я в этом сомневаюсь.

— О, благодарю. — Я сложил руки на груди. — Слушайте, если вы знаете немного, то знаете, что немного — недостаточно.

Он кивнул в знак согласия. — Верно. Я получил степень в Т. Е.

— Бакалавра?

— Доктора.

— О! — Я внезапно почувствовал себя дураком.

— Да, я аплодирую вашему трудолюбию и воображению, но в вашей теории есть дыры и их достаточно много, чтобы проскользнуть червю.

— Назовите шесть.

— Одной достаточно. — Он закрыл окошечко клетки. — Если Хторр имеет туманную атмосферу, это значит, что они не могут видеть звезды. Если атмосфера достаточно туманна, они вообще не видят никаких лун, не обязательно маленьких. Это значит, что никакие небесные объекты не привлекают их интерес, а это означает, что для разумной расы нет стимула открыть звездные путешествия. Если ваша теория верна, то жуки на должны быть здесь, а так же и черви, которые привезли их.

— Их глаза гораздо более чувствительнее наших, — ответил я. Они, наверное, способны видеть небесные объекты при гораздо худших условиях наблюдения. Послушайте…. — я сделал глубокий вдох, — … для экзобиолога виды, наполняющие нижние ступеньки лестницы, являются очень эффективными маленькими мониторами физических условий планеты — ее вращения, ее температурных циклов, уровней освещенности, рисунка погоды и тысячи других переменных. Можно экстраполировать из этого контекст экологии, если знать, как на это посмотреть. Основываясь на этом свидетельстве, атмосфера Хторра постоянно наполнена дымом. Или туманом, или смогом, или чем-то еще. Главное, что атмосфера густа и по преимуществу темна, но как много каждого инградиента, я не знаю — о, тем не менее я могу сказать, какого она цвета.

— Что?, — челюсть Джерри отвисла. — Как?

— Над этим я и работал, — я похлопал свою дискету. — Все на ней.

Он поморгал: — Что там?

— Трехмерный граф, представляющий реактивность тысяченожек, переменными являются температура, интенсивность света и его частота.

— О, — сказал Джерри. На него произвело впечатление.

— Эй, — вмешался Тед. — Какого же она цвета?

— Красная, — улыбнулся я. — Звезда темно-красная. Какого еще?

Джерри принял это. Лицо его стало задумчивым: — Весьма четкое продвижение по последовательности умозаключений. Я могу понять, почему хторрам надо присматривать новый дом — старый износился. — Он посмотрел на меня: — Как вы пришли к этому?

— серендипити, — признался я. — Я аппроксимировал тьму с двухсотангстремным разрешением в красной полосе и работал в темной комнате. Устал натыкаться на столы. Но потом новые измерения перестали совпадать с кривой, которую я уже установил. Жуки были чересчур активны. Тогда я начал размышлять о длинах волн их визуального спектра. Всю прошлую ночь я заставил компьютер варьировать цветовую температуру через регулярные интервалы. Я дал жукам восемнадцать различных цветов. Большинство из них вообще не вызывало реакции. Желтый, например. С оранжевым немного лучше, но красный заставил их подпрыгнуть вдвое. Еще немного тестов этим утром показало, что лучше всего им нравится свет, не ярче, чем земные сумерки — и тогда это почти точно коррелирует с другими наборами тестов.

— Добрый кусок работы, — сказал Джерри. Неожиданно он улыбнулся. С его лицом эффект был гротескный. — Это напомнило мне об одном проекте, в котором я участвовал. Нам дали три различные жизненные формы и надо было экстраполировать их родную экологию. Двухлетний проект. Я использовал более двадцати тысяч часов параллельных вычислений. — Он стал более серьезным. — Поэтому, пожалуйста, не огорчайтесь, когда я скажу, что ваши заключения могут оказаться преждевременными. Я когда-то проходил подобные упражнения. Знаю некоторые из ловушек. Вы не можете судить о планете по единственной жизненной форме. Есть большие различия между гремучими змеями и пингвинами. Вы не знаете, являются ли эти тысяченожки представительными или они просто специальный случай. Вы не знаете из какой они части планеты, или какого региона — с полюсов или с экватора? Являются ли они представителями горной фауны Хторра или болотными созданиями? Или из пустыни, из степи, из чего? И что может эта идентификация говорить об условиях других частей планеты? В каком виде климата эти жуки развиваются — каков их возраст? Какова разновидность биологического цикла? Какова продолжительность дня, месяца, года? Если у них нет лун, или их больше одной, имеют ли они вообще циклический эквивалент месяца? Настоящим вопросом об этих образцах является следующий: где расположены тысяченожки в экологии Хторра? Все, что у вас есть здесь, это индикаторы: черви любят есть жуков, а жуки любят есть что-то другое — это постоянное или случайное условие? Что мы можем предположить о форме их пищевой цепи? А что об их размножении — на что похож их репродуктивный цикл? Каков рисунок их развития? Их психология — если у них вообще есть таковая? Болезни? И вообще, я только начал задавать вопросы!

— За этим мы здесь, — сказал я. — Помочь задавать вопросы — и помочь находить ответы.

Джерри принял это: — Хорошо, — сказал он. — Я прослежу, чтобы ваша информация была передана тем, кто может наилучшим образом ее использовать. Вы, вероятно, открыли ценную область исследований. — Он протянул руку за дискетой.

— Прошу прощения, — я покачал головой. — Нет терминала — нет дискеты.

— Э-э…. — Джерри глядел раздосадованно. — Если у вас есть информация о любой внеземной или подозрительной на внеземную жизненной форме, то вам, наверное, известно, что закон требует, чтобы вы сообщили ее федеральному агенству. Это агенство находится здесь. — Он снова протянул руку.

— Не выйдет, — сказал я. — Человек погиб за эту информацию. Я отвечаю перед ним, чтобы она не пропала. Я не хочу, чтобы она исчезла в какой-нибудь кроличьей норе.

— Это против правил — давать вам терминал до того, как вы прошли проверку. — Он смотрел расстроенно: — Из какого вы, говорите, подразделения Специальных Сил?

— Альфа Браво.

— И чем занимались?

— Мы жгли червей.

— Я бы не стал выражаться такими словами. По крайней мере здесь. — Он подумал секунду, потом скорчил мину: — Тьфу на правила. У вас ведь есть зеленая карта? Порядок, я придумал, как это сделать. Пошли. — Он провел нас к группе их четырех терминалов, включил два, вышел на одном в систему и поставил другой под свое управление. — Продолжайте, — сказал он. — Создайте себе пароли. Вы тоже… Джексон, правильно? Вы будете работать по специальному счету департамента для ОВП (особо важных персон) — и никому не говорите, что это сделал я. Теперь, первое: я хочу, чтобы вы продублировали дискету…

17

Автобусная остановка была рядом с аптекой. Пятнадцать-двадцать человек стояли и ждали, большинство было одето в вечерние платья или носили форму.

Никто не посмотрел, когда мы подошли. — Что такое?, — прошептал я.

Тед сказал: — Сейчас узнаю, — и нырнул в толпу, оставив меня стоять и смотреть.

Мы хотели поехать в город и зайти на шоу или в дискотеку. Я стоял на автобусной остановке, уставившись на большой настенный экран. Он помаргивал: «До следующего автобуса — 22 минуты». Мигающая точка на карте показывала наше местонахождение.

Я сунул руки в карманы и повернулся. И понял, что смотрю в лицо тонкой, бледной, маленькой девушке, которой не могло быть больше шестнадцати, может быть, еще меньше, она висела на руке громадного, надменно глядящего человека. Одутловатый, румянолицый и, очевидно, пьян, он был достаточно стар, чтобы быть ее отцом. На нем был клетчатый килт и мятая военная куртка. Я не понял его национальность, он мог быть откуда угодно от Австралии до Шотландии. Я бы назвал его полковником. Или шутом. Я как раз хотел улыбнуться девушке, когда он заметил, что я изучаю их. Он гневно уставился и я смущенно отвернулся.

Вместо этого я посмотрел на двух девушек из вспомогательного военного корпуса, по крайней мере мне казалось, что они оттуда. Так же легко они могли быть и шлюхами. Папа говорил, что легко различить «когда шлюхи одеваются, как леди, или леди одеваются, как шлюхи». Но я никогда не понимал, что он имеет в виду. Всегда думал, что шлюха и есть леди. По определению. Эти двое тихо перешептывались, очевидно, о том, что не заботило каждую. Они были элегантны и индифферентны, и, должно быть, ждали лимузин, а не автобус, однако — да, вся толпа была странным конгломератом. Может быть, они были с тремя японскими бизнесменами в костюмах от Сони, которые так горячо спорили о чем-то, пока четвертый, очевидно, секретарь, реферировал на речевом входе карманного терминала.

Четверо черных делегатов говорили на непонятном африканском языке, мне показалось, что это суахили, но не было способа проверить. Трое мужчин и высокая, поразительно красивая женщина с мучительно скрученными соломенного цвета жгутами волос на голове. Все были одеты в ярко-красные костюмы с золотом. Женщина перехватила мой взгляд, улыбнулась и отвернулась. Шепнула что-то одному из мужчин, тот повернулся и посмотрел на меня, потом повернулся к своему товарищу и оба тихо засмеялись. Мне стало жарко.